Глава 1. Откуда мы?
Говоря о не пережитом нами прошлом, мы говорим о постпамяти. Термин, введённый Марианной Хирш в эссе «Поколение постпамяти» (1992), используется для описания передачи воспоминаний между поколениями. Непосредственные воспоминания описывают отношения последующего к личным, коллективным и культурным травмам, которые пережило прошлое поколение.
Эта «память» формируется посредством историй, образов, поведения людей, среди которых вырос человек, а также исторического мифа, с которым можно столкнуться в школе, в средствах массовой информации. Процесс передачи знания происходит на глубоком эмоциональном уровне, что включает воображение, формирующего уже собственные воспоминания. Проецирование собственного образа прошлого искажает историю, но оставляет эмоциональную окраску событий. Постпамять не остаётся внутри семейной истории. Она расширяется до коллективного опыта, становится частью общих историй и образов.
В фильме Кати Муромцевой «В этой стране» (2017) репрезентируется эта когнитивная ошибка восприятия. Каждая страна презентует историю под собственным углом. Однако история не «переписывается» моментально, и сохраняются общие популярные мифы, обеспечивающие альтернативный взгляд на неё. Художница принадлежит к первому поколению почти не сохранившему живой памяти о СССР. Обращаясь к коллективной памяти, художница строит повествования на эссе школьников 10–12 лет, которых попросили описать Советский Союз, которого они сами не могли знать.
[Рис. 8-10] Катя Муромцева «В этой стране» (2017)
«В этой стране было два общества. Одно — высшее, а другое любило ездить на метро» (Муромцева «В этой стране», 2017).
Короткометражный фильм выполнен с помощью ручной бумажно-теневой анимации, подчёркивающей устную историю параллельного измерения, радикально отличающегося от реальности и в тоже время не такого уж не узнаваемого.
[Рис. 11] Лилит Матевосян «Я вышла из дома ранним утром» (2014–2022)
С более близкими по времени воспоминаниями работает Лилит Матевосян в серии «Я вышла из дома ранним утром» (2014–2022). Документальное исследование прошлого своей семьи и родного Южного Кавказа и Черноморского побережья после распада Советского Союза, раскрывает автобиографию художницы.
[Рис. 12-17] Лилит Матевосян «Я вышла из дома ранним утром» (2014–2022)
Возвращение на Родину, к семье и семейным архивам после состоявшейся иммиграции раскрывает преемственность и тот отпечаток, который оставляет на личности место жительства и, особенно, взросления.
[Рис. 19] Алиса Горшенина «Русское нигде» (2017–…)
Проекты Алисы Горшениной, художницы из Нижнего Тагила, всегда отражают специфические уральские ландшафты. Серия «Русское инородное», начатая в 2017 году, говорит об ощущениях маленьким человеком масштабов целой страны. Однако, понимая разнообразность культур, природы России, понятно, что Горшенина говорит о родном Урале.
[Рис. 20-24] Алиса Горшенина «Русское нигде» (2017–…)
В образах серии угадываются языческие богини, местные легенды. Художница пользуется методом цифрового коллажа, чтобы противопоставить маленького человека и большой миф, идущий на территорией.
[Рис. 24-29] Алиса Горшенина «Русское нигде» (2017–…)
Следующим этапом проекта стала сайт-специфичная выставка в деревне Якшина (2019), где Горшенина разместила работы по всей деревне. Глаза, лица и целые фигуры выглядывали из разрушающихся деревянных домов, а на развалах одного из них стоял своеобразный дух этого жилища. Объекты сливались с ландшафтом, а зрители, присутствовашие на открытии, слушали не про выставку, а про историю Алисы Горшениной и Якшина.
В 2023 году в szena gallery прошла групповая выставка «Комната для всех», представляющая 10 художников разных поколений из Воронежа. В отсутствие центральной темы, каждый автор погружал зрителя в собственный мир, связанный с местом рождения — Воронежем.
[Рис. 30] Ян Посадский «UMMO (UFO) DETECTIVE BOARD» (2023)
Работа «UMMO (UFO) DETECTIVE BOARD» (2023) Яна Посадского рассказывает случай наблюдения НЛО вечером 27 сентября 1989 года. Этот случай возникновения Неопознанного Летающего Объекта над Воронежем был описан ТАСС. Благодаря этой официальной новости предполагаемое наблюдение местным фольклором, подобно Кыштымскому карлику в Челябинской области.
Пробковая доска Посадского наполнена «свидетельствами» наблюдения: зарисовками пришельцев, фотографиями, схемами и майкой-«алкоголичкой» с изображением Юрия (Хой) Клинского, основателя и лидера рок-группы «Сектор Газа» и уроженца Воронежа, эти свидетельства связывают красные нити. Всё это отсылает к клишированной детективной эстетике расследования дела, которая утрирует абсурдные факты о пришельцах и Воронеже, наделяя их некими скрытыми смыслами. Ян Посадский доводит до абсурда мифологию города, повторно выводя наблюдение НЛО 1989 года в публичное поле.
В 2020 году в заброшенном здании Морского-речного вокзала Архангельска можно было увидеть спектакль «Север» — большое исследование истории Поморья. Экспериментальный проект Архангельского молодёжного театра и арт-группы «Просо», над которым работали режиссёр Сергей Чехов, художник Анастасия Юдина и композитор Владимир Бочаров заполнил два этажа необъятной инсталляцией с драматургией, которую зритель выстраивал самостоятельно: мог прийти в любой момент рабочего дня и с помощью карты путешествовал по комнатам, слушая голоса из динамиков. Каждое пространство вокзала рассказывало историю одной личности, места, объекта (всего 20) — культурного кода Архангельска.
[Рис. 32-35] Спектакль «Север» (2020)
Так описывает одно из пространств в статье «Северная утопия: исповеди о несбывшемся» (2020) Ольга Истомина:
«Для меня путь по „Северу“ начался с истории революционера Фёдора Чумбарова-Лучинского. Этот юноша (когда он погиб при штурме Кронштадта, ему было всего 22 года), писавший чистые незамысловатые стихи, был одним из самых „идейных“ большевиков и, по его признанию, „всегда лез туда, где горячо“, торопился жить и выбрал для себя единственно возможный путь — неистового и принципиального борца за свои идеалы. Слушаешь рассказ-исповедь (заслуженная артистка РФ Наталья Малевинская), а взгляд всё скользит по ряду шкафчиков (в сознании „выстреливает“: тюремные камеры) в бывшей раздевалке — приоткрытые дверцы, нацарапанные на стенках строчки стихов, словно забытая здесь деревянная вешалка… А за углом — забрызганные стены с кроваво-красными подтёками» (Истомина, 2020).
Спектакль перформативен — актёры, погружались в роли через изучение архивов, интервью, документальных съёмок и других свидетельств, а потом приходили в образе к режиссёру Сергею Чехову на интервью, где создавался «мост» между прошлым и настоящим, стирались временные границы, выводили актёра из проецирования документального свидетельства с помощью неудобных, неформатных вопросов.
[Рис. 36] Спектакль «Север» (2020)
Сценография пространства создавалась на стыке театра и современного искусства. Среда «поддерживала» героев, физически погружая зрителей в истории Поморья. Например, можно было выйти в пустое пространство первого этажа со скелетом огромной нерпы. Зайдя во внутрь мифологического существа через панорамные окна вокзала, зритель оказывался перед видом Северной Двины с железнодорожным мостом и речными судами на набережной. Так пространство «схватывает» миф и реальность в одном месте, и можно даже начать дискутировать, что же более ирреально. Это вид как и другие пространства спектакля настраивают пришедшего на переосмысление процессов, происходящих с ним, рассуждение о случившемся и не случившемся в отношении территории и себя.
«Территория Севера — это не великие истории великих людей, а почва, в которой каждая история прорастает как трава в поле, каждая история важна, как капля в море» (Сальникова, 2020).
[Рис. 37-38] Ника Плутицкая. Серия «Девочка, с которой ничего не случится» (2020–2021)
Проект «Девочка, с которой ничего не случится» (2020–2021) Мики Плутицкой также исследует коллективную память. Стереотипы советской и постсоветской культур, от которых отталкивается Плутицкая в своём творчестве, здесь были позаимствованы из первой книги Кира Булычёва об Алисе Селезнёвой (1965) и фильма Павла Арсенова «Гостья из будущего» (1984). Задаваясь вопросами «А что должно было или могло случиться с девочкой, которая путешествует по вселенной без взрослых? Или она попала в странное время, в котором с ней ничего никогда не случится и она так и будет пребывать в безвременье?», художница создала 100 акварельных портретов героини.
[Рис. 39] Ника Плутицкая. Серия «Девочка, с которой ничего не случится» (2020–2021)
Случайно обнаружив в процессе работы свою фотографию на первый загранпаспорт, выданный в 1996 году (штамп в паспорте — российский, а корочка — СССР, что тоже отсылает к безвременью, но уже зафиксированному реальностью), она нашла портретное сходство с Алисой: на фотографии 3 × 4 ей столько же лет, и она с той же причёской. Из исследования мифологии СССР проект стал личным — «парадоксальным групповым автопортретом, памятью о себе и о тех знакомых и незнакомых мне девочках, с которыми что-то когда-то [не] случилось» (Плутицкая, 2021). Многократное повторение объекта и конструирование перекрёстной рифмы с личной историей позволило в карантин 2020-го года изучить повторение событий и целых судеб людей одного поколения. Итоговая инсталляция представляет собой 100 акварельных (авто)портретов и две фотографии 3 × 4.
Алиса Горшенина, Ян Посадский и авторы спектакля «Север», занимаются репрезентацией территорий. Они, рассказывая, символически оформляют произошедшие события. Выбирая форму инсталляции, выставки, цифрового коллажа или спектакля, художники выбирают язык, чтобы передать опыт и переживания, которые тогда и сейчас испытывает автор, его предки. Этот опыт нельзя назвать исчерпывающим, но он как кусочек пазла встраивается в картину постпамяти.
[Рис. 40] Роман Мокров. Видеоарт «Далёкие края» (2018)
Роман Мокров в произведении «Далёкие края» (2018) рассказывает историю неслучившейся мечты своего деда.
«Мой дед всю жизнь прожил в деревне, в 20 км от Москвы. Весь его мир умещался на 6 сотках огорода.
Маленькой мечтой старика была поездка на Красную площадь, которую он видел только по телевизору. Почему за всю жизнь дед так и не побывал в Москве, для меня до сих пор остаётся загадкой.
У нас были очень близкие и тёплые отношения. Дедушка говорил мне: „Ромуля, вот накоплю денег и поедем с тобой на Красную площадь, гулять!“. Но через год его не стало из-за рака, а эти воспоминания живут со мной с тех самых пор, как я был ребёнком» (Роман Мокров, 2018).
[Рис. 41] Роман Мокров. Вид экспозиции «Далёкие края» (2018)
Работа состоит из объекта в виде Кремля (собраннного из детского конструктора) и пятиминутного видео, в котором повзрослевший внук играет туриста на Красной площади: делает селфи, покупает сувенирную Спасскую башню, а после везёт её на могилу дедушки, превращаясь в маленького мальчика. Съёмки перемежаются архивными и современными кадрами, размывая границу между прошлым и настоящим. Прожив всю жизнь в деревне в 20 км от Москвы, мужчина желал попасть на Красную площадь, но так и не успел. Иногда, какое бы расстояние тебя ни отделяло от цели, «туда не добраться, не докатиться, электрички бесконечны, дедушка все думает о Красной площади и никак не может преодолеть эти 20 километров» (Иноземцева, 2020).
Работы «В этой стране» (2017) Кати Муромцевой, «Русское инородное» Алисы Горшениной (2017—…), «Далёкие края» (2018) Романа Мокрова и «Девочка, с которой ничего не случится» (2020–2021) Мики Плутицкой используют мотив воспоминания-отыгрывания, о котором пишет Эрик Сантнер. Это ситуация, при которой с помощью разных репрезентаций постоянно, немного по-разному, рассказывается одна и та же история. К каждой работе можно привести ещё множество примеров, которые будут осмыслять ту же новость, территорию, тот же период, но все они будут отличаться в деталях, не соотноситься, дополнять друг друга, раскрывая факты или умалчивая что-то. В лекции «Репрезентации коллективной травмы» (2017) культуролог Оксана Мороз замечает, что такая ситуация часто не приводит к консолидированной позиции. В некоторых ситуациях это означает эволюцию общественного мнения, расширение вовлечённой группы.
«Если мы видим такую память отыгрывания, то можно говорить о позитивном движении. Но все равно мы говорим о карусели образов, то есть бесконечном многоголосии разных авторов, которые примерно об одном и том же говорят по-разному» (Мороз, 2017).
