Глава 3. Фэнтезийное Средневековье
Фэнтезийное Средневековье, представленное в исследуемых комиксах, использует эпоху для увлекательных историй. Такие произведения активно заимствуют визуальные и культурные элементы периода для создания реалистичной иллюзии, но это лишь мираж. Исторические события, если они есть, перерабатываются, чтобы адаптироваться под сюжеты, насыщенные мифологией, магией и сверхъестественным.
Хэл Фостер, «Принц Вэлиант во времена короля Артура»
«Принц Вэлиант во времена короля Артура» («Prince Valiant in the Days of King Arthur») — американский комикс Хэла Фостера в формате газетных стрипов, который начал выходить с 1937 года. Это непрерывная еженедельная история, выходящая по сей день.
Работа Хэла Фостера была настолько впечатляющей, что Эдуард VIII, герцог Виндзорский, назвал «Принца Вэлианта» «величайшим вкладом в английскую литературу за последние сто лет».
[Рис. 138] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
О Британии эпохи раннего Средневековья сохранилось недостаточно подробных исторических сведений, что позволяет авторам по-своему толковать этот период. Недостаток информации дает возможность создавать повествования, в которых пробелы заполняются мифологическими элементами. Например, как в исследуемом комиксе «Принц Вэлиант», где история о короле Артуре и Камелоте обрастает многими подробностями и создает реалистичную обстановку Средневековья. Такая возможность заполнять пробелы превращает мифическую Англию в правдоподобный, хотя и частично вымышленный, мир.
Каллен Мерфи, главный редактор The Atlantic и сценарист комикса, рассказал, почему Хэл Фостер поместил героев в Англию VI века — ему нужен был король Артур, а самое раннее историческое упоминание о реальном правителе Британии по имени Артур относится к концу V — началу VI века, примерно через сто лет после ухода римлян. «Дело в том, — сказал Хэл Фостер, — что никто толком не знает, как выглядела Англия в VI веке. Это дает мне определенную свободу» [39].
Этот баланс между историческим вдохновением и художественной свободой позволил Фостеру исследовать уникальные и фантазийные интерпретации средневековой жизни. Он берет элементы из различных периодов и культур и создает обобщенное представление о Средневековье, никак не претендуя на историческую точность.
В книге «Принц, доблестный спутник» под редакцией Дона Маркштейна и Рика Норвуда: «Сюжетная линия ни в коем случае не является исторически точной. Хотя, очевидно, действие должно было происходить во времена Поздней Римской империи, Фостер включил в нее анахроничные элементы: корабли викингов, рыцарей, мусульман, алхимиков и технологические достижения, которых не было до эпохи Возрождения. Укрепления, одежда, доспехи и вооружение напоминают скорее о Высоком Средневековье, чем о пятом веке» [19].
[Рис. 139] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
Легенда о короле Артуре легко адаптируется к различным культурам и эпохам. Каждый пересказ позволяет авторам реконструировать миф в соответствии с ценностями своей современности. В комиксах подобное пространство позволило исследовать все — от классических рыцарских сюжетов до вопросов идентичности, власти и справедливости, что находит отклик у современной аудитории.
По мнению Валери Лагорио, выживание артурианского мифа связано с его чувством вневременности и апокалиптической направленностью. Глубоко укоренившееся и всеобщее очарование, которое эта легенда вызывает и сегодня, отражается в ее разнообразных изображениях в комиксах [59].
Также «Принц Вэлиант» рассказывает историю с помощью подробных иллюстраций и литературно написанным непрерывным рассказом, что придает комиксу такое настроение, которое усиливает мифологическое качество истории под стать артурианской теме.
[Рис. 140] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
«Он узнал, что прежде должен завоевать доброе имя благими деяниями [чтобы стать рыцарем]», — представляется идеал рыцаря как в массовой культуре, так и в «Принце Вэлианте» [рис. 141]. Но подобное изображение оторвано от исторической реальности. Средневековый рыцарь был воином, который действовал в эпоху военного насилия, когда понятие рыцарской чести едва ли подразумевало заботу о гражданских и защите слабых, а действовало только по отношению к элите. А представления добродетелях были скорее исключением и редко практиковались за пределами литературных образов.
«Никогда не было единого мнения о том, что значит быть хорошим рыцарем. Наиболее распространенные ценности, которые командиры прививали рыцарям, были связаны с практическими потребностями армии: храбрость в бою и верность своему господину и товарищам», — пишет журналиста Ливия Гершон для History [17].
[Рис. 141] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
В комиксе «Принц Вэлиант» есть двойная мораль, сочетающая идеализированные рыцарские ценности рыцарей с грубыми, зачастую жестокими поступками самого героя. Его буйный характер впервые раскрывается в эпизоде нападения на беззащитного Торга, сын ведьмы, проживающей в английских болотах, где вырос Вэл. Всё изображается в красках: кровь, увечья, описание орудия. Подход 1930-х годов не смягчает характер Вэла и не предполагает современную цензуру и сдержанность, которая рассчитывается на детскую аудиторию.
[Рис. 142] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
Принц Вэлиант не колеблется и быстро добивает врагов своим кинжалом милосердия («мизерикорд»), меткими стрелами и вообще всем, что попадется в руки. Но в целом это всё выглядит довольно комично, так как он никак не рефлексирует над своим поведением, и даже наоборот — убийства и изощренные пытки быстро забываются, когда автор переходит к следующему фрейму. Как в эпизоде молниеносного нападения на оруженосца сэра Ланселота, когда он вот-вот собирался перерезать горло, но его остановил рыцарь, смеясь [рис. 143-144]. Или это всецело одобряется как пример рыцарства. Хоть он, как и любой идеальный рыцарь, противостоит только врагу, но то, каким образом он это делает, дает более реалистичное представление о Средневековье. И если учесть то, что реальные рыцари были довольно жестоки и склонны к насилию, настолько, что Дженнифер Гудман Уоллок, профессорка средневековой истории, говорит: «В раннем Средневековье церковные соборы молились о том, чтобы избавиться от рыцарей» [17].
[Рис. 143-144] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
Период после ухода римлян из Британии в начале V века был отмечен приходом германоязычных племен, такими, как упомянутые в «Принце Вэлианте» саксы. И романо-бритты начали организовывать более систематическое сопротивление захватчикам, которых, по легенде, возглавлял король Артур. Хотя историческое существование Артура до сих пор не подтверждено, легенды о великом вожде, объединившем бриттов и проведшем ряд победоносных сражений, не теряют своей актуальности. Например, монах VI века Гильдас рассказывает историю христианского лидера по имени Амвросий Аврелиан, который организовал оборону против саксонских захватчиков и одержал значительные победы, которые позже стали приписывать Артуру.
[Рис. 145] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
Вэлиант, увидев корабли саксов, несется к королю Артуру с предупреждением о вторжении. Это добавляет реализма к истории «Принца Вэлианта», так как оно отсылает к реальным историческим событиям. В особенности то, что упоминается «десятая оборона Британии от саксонского нашествия» [рис. 147], так как по легенде их было двенадцать.
Но таким образом автор не только добавляет правдоподобия в историю, но и мифологизирует Средневековье, обращаясь к популярному образу Артура как легендарного героя. В реальной истории саксы и другие германские племена постепенно завоевывали британские земли, и никто не одерживал над ними окончательной победы, но в мифах и комиксе Артур представляется как защитник и воплощение идеалов рыцарства. Хэл Фостер сознательно использует этот мифологический подход, чтобы создать историю, в которой границы между реальностью и легендой размыты.
[Рис. 146] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
[Рис. 147] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
Фостер использует Средневековье в качестве фона, опираясь на знакомые символы и мотивы эпохи, но перерабатывая их, чтобы создать визуально убедительный мир. Автор помещает своих героев в локации, о которых бы слышали читатели средневекового фэнтези: «Когда шторм утих, беззаботная компания подплыла к берегам Галлии и Бретани…» [рис. 148]. Или, к примеру, иллюстрирует различные флаги той эпохи. Подобные упоминания добавляют исторического контекста к повествованию, хотя они скорее являются метафорой о прошлом. Фостер сочетает элементы исторических образов и мифов, чтобы создать убедительную атмосферу, которая погружает читателя в романтизированное Средневековье — мир, где присутствуют узнаваемые места, но события развиваются в соответствии с законами приключенческого жанра. Он создает абстрактный образ эпохи. И массовая культура также продолжает романтизировать Средневековье, например, фильмы «Принц Вэлиант» 1997 года или «Король Артур» 1985 года.
[Рис. 148-149] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
Автор детально изображает не только локации, но и действа. Например, рыцарские турниры — большое количество зрителей и коней с их хозяевами. Такое внимательное отношение к миру придает ему реалистичности. Но события в комиксе проходят в конце V — начале VI веков, а такие турниры начали проводиться только со второй половины XI века. Хотя Хэл Фостер объяснил, что подобные погрешности неизбежны, так как он изображает то, что ассоциируют с эпохой Артура, а не реальную. Но благодаря детализированию визуальных образов в «Принце Вэлианте» и фэнтезийный сюжет кажется настоящим.
Стив Донохью, основатель издания Open Letters Monthly, пишет: «Поскольку время первых приключений юного Вэла в сериале хорошо установлено — еще совсем мальчиком он отправляется ко двору короля Артура, чтобы стать рыцарем Круглого стола, — детали одежды, доспехов и особенно замков (ни в одном комиксе не было таких замков, как у Фостера) не были, строго говоря, точными. Доспехи должны были быть сделаны из римских вещей, а замки должны были быть маленькими унылыми сооружениями за унылыми стенами, а не теми парящими нормандскими кондитерскими изделиями, которые заполняют страницы этой книги. Подобные анахронизмы вызвали небольшую лавину корректирующих писем от поклонников, но Фостер отнесся к этому спокойно — он с самого начала признал, что его задача — дать читателям ту артурианскую Англию, которую они себе представляют, а не ту, которая могла существовать на самом деле» [15].
[Рис. 150] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
Хэл Фостер говорил, что никогда не включал в повествование те места, которые он лично бы не посещал. Такой подход придавал некую реалистичность, несмотря на разницу в эпохах — легендарные приключения принца Вэлианта проходили в визуально достоверных локациях. Замки, ландшафты и средневековые города отражали европейскую местность. Этим способом он умело совмещал реализм с мифом, используя историческую архитектуру в качестве декораций для фэнтезийных сюжетов.
[Рис. 151-152] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
В «Принце Вэлианте» наблюдается интересный баланс между реализмом и фэнтези. В ранних историях он делал больший упор на мифическую сторону, добавляя Вэлианту трудностей: борьба с огромными крокодилами, ограми; магические элементы. Однако по мере развития серии Фостер постепенно перешел к более исторически обоснованному подходу. Контраст между почти сверхчеловеческими способностями героя и реальными существами показывает, как люди в Средние века могли воспринимать природу. Крупных животных и морских существ тогда могли считать чудовищами, и Фостер умело вплетает эту идею в свой комикс.
[Рис. 153] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
[Рис. 154] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
[Рис. 155] Фостер, Х. Принц Вэлиант во времена короля Артура. Том 1 (1937–1938 годы). Zangavar, 2014.
В целом «Принц Вэлиант» демонстрирует уникальный подход Хэла Фостера к изображению Средневековья, сочетая элементы исторического реализма с мифологизацией и художественной свободой. С одной стороны, этот комикс никак не может быть связан с реалистичной историей — он основан на легендах о короле Артуре. Автор создает визуально убедительный и романтизированный образ эпохи на основе привычных нам представлений о рыцарстве, чести и героизме. Таким образом, он приближает исторический период и артурианские легенды к современной аудитории. В целом, это комикс про абстрактное Средневековье.
Противоречие между романтизированным рыцарским идеалом и реальными жестокостями Вэлианта позволяет взглянуть на Средневековье не только как на эпоху мифических героев, но и как на период, в котором соседствовало благородство и насилие. Хэл Фостер мифологизирует прошлое, но при этом не упускает возможности показать его более реалистичные аспекты.
Дэвид Питерсон, «Мышиная Гвардия»
«Мышиная Гвардия» («Mouse Guard») — это серия комиксов Дэвида Питерсона, опубликованная в издательстве Archaia Studios Press в 2009 году, а начатая задолго до — художник начал разрабатывать эту историю еще в 1996 году, а позже печатал самостоятельно каждые выпуски для их распространения.
Комикс не стремится к полной исторической точности, а создает воображаемую реальность, где элементы средневековья служат своей собственной цели — создать мир, где мыши бы устраивали сражения на мечах, записывали приключения в книги унициальным письмом, переживали из-за припасов, — чем точной реконструкцией исторической эпохи.
Профессор Ричард Утц говорит, что неосредневековым текстам больше не нужно стремиться к аутентичности оригинальных рукописей, замков или соборов, они создают псевдосредневековые миры, которые игриво стирают историю и историческую точность и заменяют исторические повествования симулякрами средневековья, используя образы, которые не являются ни оригиналом, ни копией оригинала [56].
Концепция «Мышиной Гвардии» изначальное вращается вокруг группы храбрых мышей, которые служат защитниками своих территорий, патрулируя опасную дикую природу вокруг своих поселений: Саксон, Кензи и Рэнд. Каждый член трио воплощает определенную роль в своей команде, внося уникальный вклад в формирование сбалансированной группы.
«В мире Мышиной Гвардии мыши борются за безопасную жизнь и процветание среди суровых условий и множества хищников. Так была создана Мышиная Гвардия: больше, чем просто солдаты, они являются проводниками для обычных мышей, желающих путешествовать без конфронтации из одной деревни в другую. Они бесстрашно выполняют свой долг, чтобы не просто существовать, а по-настоящему жить», — пишет автор Дэвид Питерсон на своем официальном сайте [37].
[Рис. 156] Петерсен, Д. Мышиная гвардия. Том 1: Осень 1152. Archaia Studios Press, 2009.
В книге «Мышиная Гвардия. Том 2: Зима 1152» самая старая мышь, вышедшая прямиком из легенд про Черного Топора, жертвует собой ради младшей, многообещающего Леама. Взаимоотношения персонажей напоминают отношения средневековых рыцарей с кодексом поведения и ценностями, что определяют их действия — мужество, верность и самопожертвование.
Гвардия работает как средневековая гильдия: есть мастера и ученики, есть легенды и предания, есть свод правил, по которым должны жить гвардейцы [44].
Мыши-защитники носят оружие, напоминающее мечи и копья, а их внешний вид и поведение ассоциируются с рыцарями. Тем не менее, в отличие от рыцарей, они не действуют в реальном историческом контексте, где были важны феодальные отношения, крестовые походы или борьба за власть, а вместо этого они символизируют идею стойкости и отваги, то есть те качества, что романтизированы у современной аудитории. Таким образом, отказ от строгого следования историческим подробностям делает комикс более универсальным и доступным для широкой аудитории.
[Рис. 157-158] Петерсен, Д. Мышиный страж. Том 2. Зима 1152. Archaia Studios Press, 2009.
[Рис. 159] Петерсен, Д. Мышиный страж. Том 2. Зима 1152. Archaia Studios Press, 2009.
Дэвид Питерсон реалистично вырисовывает города. Например, Баркстоун [рис. 160] изображен как шумный, оживленный средневековый город с европейской атмосферой — с узкими улочками, оживленными рынками и зданиями из дерева и камня. Локхэйвен [рис. 161], напротив, больше похож на крепость — каменный замок, построенный в корнях большого дерева. Эти города, хоть и такие разные и вымышленные, но используют визуальные и культурные элементы Средневековья, что позволяет сразу распознать в них предполагаемую автором эпоху.
[Рис. 160] Петерсен, Д. Мышиная гвардия. Том 1: Осень 1152. Archaia Studios Press, 2009.
[Рис. 161] Петерсен, Д. Мышиная гвардия. Том 1: Осень 1152. Archaia Studios Press, 2009.
Внутри Локхэйвена всё так же подробно: каменные стены, высокие потолки с деревянными балками, столы и камины. Один из ярких примеров внимания к деталям — сцена, в которой Леам в спешке хватается за меч со стойки, чтобы защитить королеву Гвендолин [рис. 163].
[Рис. 162-163] Петерсен, Д. Мышиная гвардия. Том 1: Осень 1152. Archaia Studios Press, 2009.
Средневековый сеттинг еще больше усиливается вниманием к деталям в окружающем их мире. Общество мышей тщательно структурировано — с функционирующей торговлей, экономикой и даже политической динамикой, что создает ощущение небольшого, но хорошо организованного средневекового королевства. Автор рассказал про многие профессии, которыми заняты мыши: каменщики, кузнецы, пекари, лекари и т. д. Комикс сочетает в себе простое фэнтези с подробным описанием средневековой экономики, превосходящей по своей реалистичности многие серьезные полусредневековые фэнтезийные сеттинги, несмотря на то, что всё уменьшено до размеров мышей.
[Рис. 164] Петерсен, Д. Мышиная гвардия. Том 1: Осень 1152. Archaia Studios Press, 2009. // [Рис. 165] Петерсен, Д. Мышиный страж. Том 2. Зима 1152. Archaia Studios Press, 2009.
Города и поселки мышей соединены опасными дорогами, как и средневековые торговые пути были сопряжены с риском от разбойников или диких животных. Мир большой и проработанный — автор добавил и карты с путями героев, оформленными под старину.
Комикс сочетает в себе простое фэнтези с подробным описанием средневековой экономики, превосходящей по своей реалистичности многие серьезные полусредневековые фэнтезийные сеттинги [44].
Название комикса отсылает к 1152 году — в «Мышиной Гвардии» эта эпоха проявляется в виде рыцарских стражей, защитников королевства, и мышиного общества, напоминающего человеческие средневековые государства.
В XII веке произошло культурное и экономическое возрождение; многие историки относят к этому времени зарождение Ренессанса. Баланс экономических сил постепенно начал смещаться из региона восточного Средиземноморья в Западную Европу. В искусстве и архитектуре развивался готический стиль. Города начали процветать, путешествия и связь стали быстрее, безопаснее и проще, а также начали развиваться купеческие классы [35].
Одним из важных элементов этого периода были политические конфликты. Например, Матильда, дочь английского короля, должна была взойти на трон, но ее отстранение вызвало гражданскую войну в Англии. Война закончилась в 1154 году коронацией ее сына. Возможно, столь близкое соседство по датам вдохновило автора. Эти династические и политические темы находят отражение в сюжетах «Мышиной Гвардии», некоторые из которые также часто сосредоточены на внутренних конфликтах, альянсах и борьбе за власть в мире мышей.
[Рис. 166] Петерсен, Д. Мышиный страж. Том 2. Зима 1152. Archaia Studios Press, 2009.
В «Мышиной Гвардии» не обходится без радикальных направлений — секретная организация состоит из мышей, недовольных нынешним порядком в обществе. Они верят, что мышиный народ должен объединиться под одной сильной властью, что насилие и сила — это единственные способы защитить мышей от внешних угроз. Они видят мир, полный хищников, как оправдание своей агрессии и жёстких методов. Даже в «Мышиной Гвардии. Том 2: Зима 1152», когда, казалось бы, секта повержена, все еще остаются последователи, которые действуют поодиночке.
Столкновение идеологий между сектой и Стражей отражает реальные исторические конфликты, когда разные группы внутри общества имели противоположные взгляды на то, как защитить мышей и управлять своими землями.
[Рис. 167-170] Петерсен, Д. Мышиная гвардия. Том 1: Осень 1152. Archaia Studios Press, 2009.
[Рис. 171-172] Петерсен, Д. Мышиный страж. Том 2. Зима 1152. Archaia Studios Press, 2009.
Художник, прерывая привычное повествование на полосы с легендой о Черном Топоре, отдает дань средневековым формам искусства — создается визуальная связь с древними текстами. Внимание к подобным деталям помогает придать к фэнтезийному рассказу привычную средневековую эстетику, благодаря чему этот мир кажется более правдоподобным, несмотря на мышей в роли главных героев.
Этот шрифт похож на позднее римское унициальное письмо, которое распространилось в Великобритании к VIII веку и стало официальным видом письма христианской церкви. В нем нет сложных засечек, поэтому он не представляет никаких трудностей в воспроизведении пером. Ранний и поздний унициал отличается углами наклона и толщиной линий, так что Дэвид Питерсон воспользовался этим и сам трансформировал написание для большей декоративности: буквы прописаны слишком близко друг к другу, буква «L» с большим наклоном влево, «A» сливается с «K» в сочетании «Black Axe» [рис. 176] и так далее. Но в целом использование данного шрифта говорит о том, что автор изучил средневековое письма, чтобы не пользоваться классической готикой. Унициал и легче воспроизводить, и для прочтения он не представляет трудностей [20].
[Рис. 173-176] Петерсен, Д. Мышиная гвардия. Том 1: Осень 1152. Archaia Studios Press, 2009.
«Мышиная Гвардия» адаптирует псевдосредневековый мир для современных читателей, используя набор узнаваемых элементов, которые ассоциируются с эпохой Средневековья. Например, мыши-стражи выполняют роль рыцарей, защищающих свои территории, что вызывает ассоциации с традиционными представлениями о средневековых защитниках.
Таким образом, «Мышиная Гвардия» внимательно относится к материальной культуре и показывает реалистичное Средневековье, но не может претендовать на историчность — в главных ролях мыши.
Крис Клэрмонт, Джон Болтон, «Черный Дракон»
Вымышленное повествование комикса «The Black Dragon» включает в себя множество фэнтезийных элементов, но также и точное изображением материального мира — опора на исторические источники. Именно последнее и придает эффект реализма.
«Черный Дракон» («The Black Dragon») написан Крисом Клэрмонтом, долгие годы работавшим над «Сверхъестественными людьми-икс» («Uncanny X-Men»), и иллюстрирован Джоном Болтоном. Комикс вышел в Epic Comics, импринте Marvel Comics, в 1985 году, и представляет собой симбиоз английского фольклора и подлинной истории Средневековья.
[Рис. 177] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
Действие комикса происходит в конце XII века сразу после смерти Генриха II, когда от Нормандского завоевания Англии прошло более сотни лет, но борьба между саксами и нормандцами всё так же накалена. Алиенора Аквитанская — та, кто поручает герою расследовать перипетии на близлежащих землях. Хоть комикс и черпает вдохновение в английском фольклоре, для понимания полного контекста «Черного Дракона» требуется знакомство и с реальной историей, так как герои объясняют свои действия следствием исторических событий и конфликтов, повлиявших на всю Англию.
Ученая Моника Энн подтверждает, что «комиксы, посвященные Средневековью, представляют мифологическое или архетипическое видение этого периода времени. Хотя они и не дают исторического представления, для их создания требуется некоторое знание истории, которую они изображают» [59].
Например, участие Алиеноры Аквитанской в сюжете комикса объяснимо тем, что в конце XII века она была чрезвычайно активной как в политике как жена и мать различных королей. Со смертью Генриха II в 1189 году она была освобождена из-под стражи, в которое она попала в попытке восстания против него же; через четыре года Джеймс, герой комикса, возвращается в Англию, где короновали сына Алиеоноры, Ричарда Львиное Сердце, и к этому времени Алиенора успешно помешала интригам против него. Таким образом, ее реальный образ только дополнил тот, что написал Крис Клэрмонт, — борьба с междоусобицами в попытке сохранить Англию — несмотря на ее вовлечение в фэнтезийный сеттинг.
[Рис. 178-179] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
Джеймс, главный герой комикса, олицетворяет идеалы рыцарства. Его и поведение окружения соответствует тому, как в массовой культуре принято считывать образ рыцарства XII века. Герои сразу бегут на помощь, только услышав звуки боя, а после девушка корит себя за то, что недостаточно соответствовала ожиданиям от благородного защитника — она не спасла свою подругу, которую обязалась защищать [рис. 181]. Хотя в реальности рыцари мало соответствовали куртуазному образу.
Как отмечает Доминик Бартелеми в своей статье «Современные мифологии средневекового рыцарства» некоторые из концепций, окружающих рыцарство и рыцарство, являются изобретениями, имеющими мало общего со средневековым миром. Мифы, окружающие рыцарство, стали препятствием для понимания социальных классов и коллективного поведения прошлого. На самом деле у рыцарства никогда не было единой модели поведения: турниры не одобрялись церковью, крестовые походы не были игрой, и когда мужчины защищали свою честь и свои сословные интересы, им не всегда удавалось добиться торжества справедливости [5].
[Рис. 180] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
[Рис. 181] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
Клэрмонт продолжает традицию комикса «Принца Вэлианта» по романтизации образа рыцарей. И распространение в массовой культуре подобных стереотипов способно вытеснять реальную историческую картинку.
[Рис. 182 Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
Изображение турниров позволяет создать иллюзию правдоподобного Средневековья, так как они поддерживают традиционные представления о рыцарях. Массовые скопления воинов в полном обмундировании, зрители на трибунах, флаги и символы — всё это погружает в необходимую атмосферу и продолжает романтизацию Средних веков, чем пользуются многие авторы, которых я рассмотрела.
[Рис. 183] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
Крис Клэрмонт включает в комикс и реальные древние сооружения, к примеру, Каменный круг Эйвбери в Британии, который, как предполагают, связан с языческими ритуалами, что подтверждает и Джеймс в комиксе: «Это святая земля, посвященная старой религии» [рис. 185]. По одной из легенд, в XIV веке в попытке уничтожить камень из-за его нехристианского значения был похоронен заживо путешественник. И в «Черном Драконе» главный герой, так долго не верящий в сверхъестественных существ, был затянут под землю рядом с камнями Эйвбери, что становится переломным моментом в его понимании мира. Через этот эпизод автор добавляет достоверности, хоть и по большей части фольклорной.
[Рис. 184] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
[Рис. 185] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
В массовой культуре драконы уже ассоциируются со средневековым фэнтези. В литературе и искусстве Средних веков они часто выступают некой метафорой. Например, в богословских текстах драконы были злой сущностью, образом побежденного язычества, как в случае со Святым Георгием. Для средневековых людей они были неотъемлемой частью легенд и представляли собой уроки и предостережения, адресованные христианам, стремящимся к спасению.
Как объясняет историк Скотт Брюс, редактор «Книги драконов»: «В средневековом сознании драконы были „врагами человечества, на фоне которых мы меряем доблесть наших героев“» [43].
В «Черном Драконе» дракон служит центральной загадкой, вокруг строится весь нарратив. Это не просто существо, которое нужно победить; он олицетворяет страх и очарование перед неизвестным. Со всеми предрассудками, что окружают драконов в истории эпохи, Джеймс не хочет связывать себя с чудовищем, который символизировал воплощение пороков, против которых наоборот должен сражаться рыцарь. В комиксе дракон выглядит как объединяющий элемент английской мифологии и исторического контекста — его использует Эдмунд ради своей мести, что основывается на приверженности старым границам и чистоте англосаксонского происхождения. Однако дракон, являясь сверхъестественным существом, символизирует не только разрушение, но и общую культурную мифологическую основу, которая со временем объединила англосаксов и норманнов.
[Рис. 186-187] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
В рассказах о фэйри Средних веков отсутствует последовательная система верований, что делает их частью народных преданий. В части текстов они являлись носителями неведомой и пугающей силы, в другой — жили своей жизнью и не причиняли людям вред без конкретных причин. По большей части они изображались как искусительницы, которые превращаются в прекрасных дев. Неудивительно, что авторами подобных рассказов выступали священнослужители-мужчины. Образ фэйри менялся в зависимости от нужд и требований мира, в котором они фигурировали.
Крис Клэрмонт изобразил фэйри как помощников магического населения Англии, которые помогали Джеймсу в его путешествии и шпионили за антагонистами. Автор адаптирует мифологию под нужды сюжета, показывая, как фэйри меняют свои роли в зависимости от требований истории — далее Эдмунд проклял их, и они выполняли уже другую роль. Клэрмонт опирался на народные средневековые верования, связывая их с историческим контекстом Средневековья.
[Рис. 188-189] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
Появление Робин Гуда и его шайки разбойников добавляет еще больше элементов английского фольклора, но события комикса находятся далеко от Ноттингема. Примечательно, что он играет большую роль в сюжете — возглавляет наступление на армию антагониста в финальной главе комикса, а сам его образ служит символом фольклора, чего и добивается комикс как сплетение исторического контекста и мифов Англии.
Но чрезмерное использование его образа в материальной культуре снизило его влияние на добавление большей правдоподобности в повествование, поскольку из-за множества переработок и интерпретаций его история лишилась своей уникальности. Он является настолько знакомой всем фигурой, что появлялся и в культовом сериале «Доктор Кто». Вместо того, чтобы усиливать ощущение исторической достоверности, — несмотря на фэнтезийную направленность истории — его образ воспринимается скорее как-то, что уже символизирует сказки.
[Рис. 190-191] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
Нормандское завоевание Англии произошло в 1066 году, когда герцог Нормандии Вильгельм Завоеватель высадился на юге Англии, претендуя на английский престол после смерти короля Эдуарда. В результате страна пережила глубокие политические, социальные и административные изменения, а также практически полная замена английской аристократии нормандской.
Крис Клэрмонт адаптирует нормандское завоевание Англии, вплетая в комикс исторические события наряда с элементами мифологии и фэнтези. В его интерпретации норманны пришли не только с целью завоевания территорий и установления власти, но и с целью уничтожить магические силы. И, продолжая включать элементы из английской мифологии, автор добавил в повествование Моргану ле Фей, сводную сестру короля Артура. Подобный симбиоз фэнтези и истории позволил создать новую интерпретацию нормандского завоевания — древние и артурианские мифы становятся частью борьбы за сохранение традиций и идентичности коренных жителей Англии. Таким образом, несмотря на обилие фэнтези элементов и самого фэнтези как двигателя сюжета, связь с историей остается важным элементом, что подтверждает цитата историкессы Хелен Янг в книге «Средние века в массовой культуре».
«В теории, в популярной культуре неосредневековость может быть свободна от строгой исторической точности, но на практике идея истории всё равно остаётся важной для авторов, создателей и зрителей. Многие писатели и художники заявляют, что стараются реконструировать „реалистичное“ Средневековье, хотя их работа может быть далека от исторической правды» [60].
[Рис. 192-193] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
Движимый местью ко всему нормандскому, Эдмунд, главный антагонист комикса, планирует перехватить дракона и с помощью него уничтожить всех, у кого есть хоть капля крови норманнов. Со времен завоевания Англии прошло более сотни лет, но ненависть к ним все так же сильна. Однако его одержимость прошлым кажется необоснованной даже для магических существ, также пострадавших от вторжения в 1066 году. Они понимают, что норманны давно ассимилировались, и их потомки уже представляют смешанную культуру, в которой объединены как нормандские, так и англосаксонские корни. Крис Клэрмонт исследует актуальные вопросы, и такая долгоиграющая ненависть Эдмунда сродни ксенофобии, но больше современной — в Средневековье, как уже подробно разобрано в «Креси», людей делили по культурным и социальным различиям, — а английская культура теперь включает в себя как нормандские, так и англосаксонские корни, символизируя нацию, которая «поглощает» новые влияния и превращает их в нечто единое.
[Рис. 194-195] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
Работа Криса Клэрмонта не подходит моральным нормам и ожиданиям современной аудитории — значительная разница в возрасте между героями и браки между близкими родственниками. Хоть эти элементы правдоподобны для исторического Средневековья, где браки часто заключались по политическим или экономическим причинам, и возраст партнеров нередко сильно отличался, больше это похоже на то Средневековье, которое ожидаешь увидеть в материальной культуре.
[Рис. 196] Клэрмонт, К., Болтон, Дж. Черный дракон. Epic Comics, 1985.
Комикс представляет собой симбиоз реальной истории и английской мифологии, где нормандское вторжение обрастает мифами и символизмом. Клэрмонт, вдохновляясь архетипами и народными верованиями, формирует иллюзию правдоподобного Средневековья, однако делает это через элементы, которые опираются на стереотипы. Это напоминает работу Хэла Фостера «Принц Вэлиант», который также работал с легендами (и артурианскими) и средневековым сеттингом, но чрезмерное включение мифологии в «Черном Драконе» совершенно реконструировало Средневековье, сформировал фэнтезийное восприятие прошлого.
Фэнтезийное Средневековье: вывод
Комиксы, рассмотренные в последней главе визуального исследования, относятся к фэнтезийным. Хэл Фостер в «Принце Вэлианте» изображает Средневековье таким, каким его представляют в массовой культуре — замки, рыцари, турниры. Но основа его повествования строится вокруг легенд о короле Артуре; Камелот, Мерлин, диковинные существа. «Принц Вэлиант» мифологизирует период, создавая абстрактное Средневековье. Комикс «Мышиная Гвардия» автора Дэвида Питерсона, напротив, создает очень реалистичный образ периода, но с персонажами-мышами. И «Черный Дракон» сценариста Криса Клэрмонта и художника Джона Болтона — симбиоз английского фольклора и реальной истории. Нормандское вторжение объясняется неприкрытой ненавистью к магическим существам, что уже напоминает концепцию ухрония, но с мифологическим уклоном.
В целом каждый из вышеперечисленных комиксов романтизирует Средние века, что распространяет мифологизированное видение эпохи в материальной культуре.
