«Рроз Селяви» в творчестве Марселя Дюшана
Разлом в рациональном поле
Модернизм начала XX века ассоциируется не только с формальными экспериментами и поиском чистых форм, но и с мощной линией иррационального, обращенной к хаосу, бессознательному и случаю. Если кубизм «разбирал» реальность на составляющие, то дадаизм и сюрреализм стремились взорвать её изнутри.
«Обнаженная, спускающаяся по лестнице № 2» (1912), Марсель Дюшан
«Новобрачная, раздетая своими холостяками, одна в двух лицах» (1915-1923), Марсель Дюшан
«Сюрреалистическая улица» (1938), манекены Марселя Дюшана и Андре Массона
Инженер абсурда
Дюшан начинал как художник, но быстро разочаровался в «ретинальном» искусстве, апеллирующем только к сетчатке глаза. Его «реди-мейды» стали актом интеллектуального вызова. «Фонтан» — это не уродливый объект, но провокационный вопрос: «Что делает искусство искусством?». Ответ Дюшана заключался в контексте, выборе и подписи. Разум здесь не творит, но избирает, а жест оказывается холодным, рационализированным и почти научным.
«Все искусство после Гюстава Курбе можно считать ретинальным. Это значит, что вы смотрите на картину только для того, чтобы она запечатлелась на сетчатке глаза. И не добавляете ничего от себя, ничего интеллектуального» — Марсель Дюшан в интервью для BBC
«Велосипедное колесо» (1913) / «Фонтан» (1917), Марсель Дюшан
Марсель Дюшан стоит особняком в этом процессе: он не взрывал форму, но подверг сомнению сам фундамент искусства — категории автора, гения, мастерства и уникального произведения. Его главным оружием стала мысль, а его самым радикальным творением оказалась не вещь, но личность — Рроз Селяви. Данное исследование ставит целью доказать, что фигура Рроз Селяви является не мистификацией, а концептуальным инструментом и логическим завершением эстетики Дюшана, позволяющим осуществить тотальную деконструкцию авторства, гендера и самой логики творчества.
Рроз Селяви (1921), фотография Мэна Рэя
Однако за этой рациональностью скрывалась одержимость иррациональным. Монументальная работа «Новобрачная, раздетая догола своими холостяками, даже» («Большое стекло») представляет собой сложнейшую механистическую метафору эротического акта, которая так и не была «завершена» в традиционном смысле. Дюшан легитимировал случайность как соавтора, позволяя пыли оседать на поверхности стекла и затем фиксируя её.
Картина, впервые показанная в Бруклинском музее, была повреждена при перевозке. Художник сохранил мелкие трещины как часть художественного замысла. Сейчас работа находится в Филадельфийском музее искусства, где её расположение напротив окна создает эффект нарастающей «прозрачности» при длительном рассматривании.
«Невеста» (1912) / «Мельница для шоколада» (1914) / «Глайдер» (1913—1915), Марсель Дюшан
Его увлечение шахматами, искусством логики, контрастировало с тяготением его художественной практики к логике сновидений, где правила пишутся заново.
Рождение симулякра
В 1921 году Дюшан создаёт своего двойника. Рроз Селяви (Rrose Sélavy) — это не просто женский псевдоним, а тщательно сконструированный персонаж. Её имя — каламбур: «Eros, c’est la vie» («Эрос — это жизнь») или «arroser la vie» («Выпьем за жизнь»). Фотографии Рроз, сделанные Мэном Рэем, представляют её как элегантную, загадочную, при этом эксцентричную даму с безупречным вкусом. Это не шарж, а убедительный образ. Дюшан создал не альтер-эго, а симулякр автора — фигуру, не имеющую оригинала, но функционирующую в художественном поле как реальная.
Рроз Селяви (1921), фотография Мэна Рэя
«Мне захотелось поменять свою личность, и первое, что мне пришло на ум в поисках персонажа, это то, что у него должна быть еврейская фамилия. Я был католиком, и это было изменение, как переход из одной религии в другую! Однако я не нашёл фамилии, которая бы мне нравилась и искушала меня, тогда я подумал: а почем бы не изменить пол? Так родилась Рроз Селяви» — Марсель Дюшан
С помощью Рроз Селяви Дюшан хотел разорвать творчество со своей личностью, хоть и понимал, что создание альтер-эго уже является проявлением его личности. Она стала «алиби» для всего, что было вытеснено из «серьёзного» искусства Дюшана-мужчины: эротизма, игры, чистой поэзии. Рроз помогла ему выйти за пределы своего традиционного воспитания и свободнее нарушать границы социальной табуированности, позволила ему деконструировать не только институт искусства, но и нормы гендерной идентичности.
«Мне нравилось, когда имя начинается со сдвоенной согласной, как „Л“ в Ллойд» — Марсель Дюшан
Галерея творчества Розз Селяви
Дюшан подписывал работы именем своего симулякра, проявил её в объективе Мэн Рэя, создавал предметы искусства с использованием образа Рроз Селяви, а также приписывает ей серию странных каламбуров, например: «Совет по интимной гигиене: нужно вонзить острие меча в волосы возлюбленной».
Эта работа представляет собой миниатюрную модель французского окна, стекла которого заменены на непрозрачную черную кожу. Остроумный каламбур в названии — превращение «French Window» (французское окно) в «Fresh Widow» (свежая вдова) — не только отсылает к трагедии вдов Первой мировой войны, но и воплощает идею обмана ожиданий: окно, функцией которого является пропускать свет и вид, намеренно «ослеплено». Таким образом, Рроз Селяви выступает автором, который через жест и слово подвергает сомнению саму природу восприятия и социальные условности.
«Fresh Widow» (1920), Марсель Дюшан
Другим примером творчества Дюшана в соавторстве с Рроз Селяви служит еще одно «окно», а точнее двусторонняя миниатюра окна «Битва под Аустерлицем». Ключевой особенностю стала двойная подпись: «Marcel Duchamp» на одной стороне и «Rrose Sélavy» на другой, что актуализирует вопрос авторства и гендерной идентичности. Название работы — многослойный каламбур, отсылающий одновременно к парижскому вокзалу Аустерлиц и исторической битве при Аустерлице, превращая личный опыт жизни художника рядом с этим местом в аллегорию его собственной «битвы» — победы над традиционной «чистой живописью» и перехода к концептуальным практикам. Таким образом, работа становится метафорой творческого манифеста, подписанного альтер-эго художника.
«La Bagarre d’Austerlitz» (1921), Марсель Дюшан
«La Bagarre d’Austerlitz» (1921), Марсель Дюшан
«Прекрасное дыхание, Вуаль Воды» — один из первых визуальных образов Рроз Селяви, созданный в коллаборации с Маном Рэем. Художники трансформировали парфюмерную упаковку Rigaud, создав «ассистированный реди-мейд». Ключевым жестом стала подмена этикетки: название «Eau de Violette» («Фиалковая вода») превратилось в каламбур «Eau de Voilette» («Вуаль воды» — от фр. voile, вуаль), а бренд сменился на инициалы «RS». Фотография Дюшана в женском образе работы Ман Рэя стала первой визуальной манифестацией его альтер-эго, материализовав игру с гендерной идентичностью через пародийную рекламу, где художник одновременно стал и товаром, и его рекламным лицом.
«Belle Haleine, Eau de Voilette» — этикетка, флакон и коробка (1921), Марсель Дюшан и Мэн Рэй
Реди-мейд «Почему бы не чихнуть, Роза Селяви?» представляет собой металлическую клетку, наполненную 152 мраморными кубиками с имитацией сахара, медицинским термометром и кусочком каракатицы. Контраст между визуальной «легкостью» сахара и реальным весом мрамора создает интеллектуальную провокацию. Как пояснял Дюшан, работа построена на «мифологическом эффекте» превращения и «разрыве» между произвольным и непроизвольным чихом, где материальные свойства объектов (холод мрамора, функция термометра) вступают в сложную игру, переводя каламбур в область физического ощущения.
«Why Not Sneeze Rose Sélavy?» (1921), Марсель Дюшан
«Some French Modern Says McBride» (1922), страницы из книги, разработанной совместно с критиком Генри Макбрайдом, в которой указаны издатели Rrose Sélavy и Société Anonyme Inc.
Этикетка «Ты для меня?» — камерный реди-мейд, созданный Дюшаном как подарок писательнице Этти Стетхеймер. На бланке американского образца указаны имя «Rrose Sélavy» и адрес «1947 Broadway N.Y. City». Фраза «Ты для меня?» работает на трёх уровнях: как романтическое предложение, как философский вопрос об этике в искусстве и как метафора постоянного диалога между парижской и нью-йоркской художественными сценами, между Дюшаном-художником и его альтер-эго Рроз Селяви. Ироничный ответ Этти в стихах «Я готова сделана природой» подтверждает успех этого жеста, превратившего бытовой предмет в инструмент интеллектуально-лирического обмена.
«VOUS POUR MOI?» (1922), дорожные бирки, Марсель Дюшан
«Pensée-Cadeau: vers à un ami Je voudrais être faite sur mesure pour toi, pour toi, Mais, je suis ready-made par la nature, pour quoi? pour quoi? Comme je ne le sais pas j’ai fait des rectifications Pour moi»
«Мысль-подарок: стихи другу Я хотела бы быть сшитой по мерке для тебя, для тебя, Но я готова сделана природой, для чего? для чего? Раз уж не знаю я, я внесла поправки Для себя»
— Этти Штеттхаймер, 1922 г.
«Требуется (разыскивается) вознаграждение в 2000 долларов» — двумерный реди-мейд, в котором Дюшан трансформирует полицейскую ориентировку, добавив свои фотографии (анфас и профиль) и вписав в список псевдонимов имя «Рроз Селяви». Официальный документ становится манифестом о множественности идентичности: художник одновременно является и разыскиваемым «преступником» (возможно, похитителем самого понятия искусства), и своим собственным женским альтер-эго.
«WANTED: $2,000 Reward» (1923), Марсель Дюшан
«Анемичное кино» — экспериментальный фильм, где визуальная и словесная игра сливаются воедино. Семь минут черно-белой ленты построены на ритмичном чередовании вращающихся спиралей-«роторельефов», создающих оптические иллюзии, и каламбуров, нанесенных по спирали. Фразы вроде «Инцест или страсть семейная, слишком частыми выстрелами» или «Уклонимся от синяков эскимосов с изысканными словами» материализуют лингвистическую поэтику Рроз. Название-анаграмма (Anémic ↔ Cinéma) завершает эту двойную структуру, где зрительное восприятие сталкивается с вербальной игрой, а альтер-эго Дюшана выступает как режиссер, сводящий воедино оптику и язык.
«Anémic Cinema» (1926), короткометражный фильм, 7 минут, Марсель Дюшан
«Коробка в чемодане» — портативный музей, содержащий 69 репродукций работ Дюшана, включая миниатюрные копии реди-мейдов. Особую значимость работе придает двойная подпись: «Марсель Дюшан или Роза Селяви». Эта формулировка превращает альтер-эго в равноправного автора, снова стирая границы между идентичностями. Чемодан становится метафорой мобильной художественной вселенной, где Дюшан-куратор и Рроз-создатель совместно деконструируют идеи уникальности произведения и институциональной роли художника.
Реклама дорожных наборов туалетных принадлежностей (1909), П. Стремпеля / «La Boîte-en-valise» (1936-1966), Марсель Дюшан
«Зелёный ящик» (1934) — проект, созданный Дюшаном в соавторстве с Рроз Селяви, представляет собой факсимильное собрание 93 рабочих заметок к «Большому стеклу». Здесь альтер-эго выступает соавтором метода, где процесс мышления и его материальные следы становятся самостоятельным произведением. Тщательное воспроизведение даже случайных записей утверждает примат концепции над формой, превращая архив в перформативный акт и приглашая зрителя к со-творчеству.
«La Boîte verte» (1934), Марсель Дюшан
Сборник афоризмов стал литературным воплощением Рроз. Издание, подписанное Дюшаном для поэта-сюрреалиста Поля Элюара, представляет собой собрание каламбуров и словесных игр («Моя племянница зябнет, потому что зябнут мои колени»). Здесь Рроз Селяви реализует свою лингвистическую природу: через игру слов создаётся «отчуждённая атмосфера», разрушающая привычные смыслы. Публикация закрепляет статус Рроз не только как художественного персонажа, но и как самостоятельного литературного автора, чьё творчество основано на принципах иррационального модернизма.
«Rrose Sélavy: Oculisme de précision» (1939), Марсель Дюшан
Стоит пояснить, что название сборника переводится как «Рроз Селяви: Прецизионный окулизм», в котором представлен очередной дюшановский каламбур: сочетая «окулизм» («oculiste» + «-isme», учение о глазе) и «прецизионный» (точный), он иронизирует над «ретинальным» искусством, предназначенным только для глаза. Название предлагает псевдонаучный «метод точного зрения», который на деле разоблачает ограниченность визуального восприятия, перенося акцент с удовольствия для глаз на интеллектуальную игру.
«Урна с пеплом Дюшана [сигары]» является поздним реди-мейдом, подписанным именем Рроз Селяви. В урне содержатся пепел от сигары, выкуренной на «ужине Рроз Селяви», и пепел от протокола этого события. Яркая подпись альтер-эго превращает объект в метафору: урна может восприниматься как сосуд с прахом самой Рроз, символизируя «смерть» созданного Дюшаном персонажа. Одновременно название с квадратными скобками создаёт двусмысленность — речь может идти о прахе самого художника. Этот жест объединяет иронию, размышления о времени и финальное превращение жизни в артефакт через ритуал, курируемый Рроз Селяви.
«Urn With Ashes of Duchamp['s Cigar]» (1965), Марсель Дюшан
Смерть автора, симулякр и Другой
Феномен Рроз Селяви находит объяснение в ряде ключевых теорий XX века.
«Смерть автора» (Р. Барт): Дюшан на практике реализовал тезис о смерти автора, делегировав авторскую функцию сконструированному персонажу.
Симулякр (Ж. Бодрийяр): Рроз является классическим симулякром — копией, не имеющей оригинала, легитимной в своей собственной реальности.
Психоанализ (Ж. Лакан): Рроз можно интерпретировать как воплощение Другого. Это «иное Я» Дюшана, через которое говорит его бессознательное. Она позволяет художнику занять позицию не-художника, шахматиста, инженера, в то время как его «Другой» занимается искусством.
Таким образом, Дюшан не просто делился авторством, но радикально расщеплял целостность субъекта-творца.
Наследие Рроз Селяви
Наследие Рроз Селяви вышло за пределы визуального искусства, найдя воплощение в литературе. В экспериментальном романе «Меня никто не любит» французских писательниц Николь-Лизы Бернейм и Мирей Кардо героиня носит имя Роза Селави. Это не просто омаж, но развитие концепции: литературная Роза становится самостоятельным персонажем, существующим в пространстве повествования.
Роман «Mersonne ne m’aime» (1978), Николь-Лиза Бернейм и Мирей Кардо
В 1980 году известный итальянский джазовый трубач Энрико Рава выпустил на лейбле ECM композицию «Рроз Селяви». Инструментальная пьеса, созданная в соавторстве с пианистом Ф. д’Андреа, басистом Дж. Томмазо и барабанщиком Б. Дитмасом, представляет собой музыкальную интерпретацию духа дюшановского альтер-эго. Через импровизационную природу джаза Рава передает ключевые качества Рроз: иронию, игровое начало и высвобождение от фиксированной идентичности.
Музыкальный альбом «Ah» (1980), Enrico Rava
Гитарист Red Hot Chili Peppers Джон Фрушанте использовал образ Рроз Селяви на обложке своего дебютного альбома «Ниандра Ладес и Обычно Просто Футболка» (1994). Это стало осознанной отсылкой к Дюшану, чьи идеи Фрушанте называл ключевыми для своего творчества. В период личного кризиса музыкант вслед за Дюшаном создал альтер-эго — Ниандру Ладес, а визуальная цитата образа Рроз подчеркнула его разрыв с традиционными рамками искусства.
Обожка альбома «Niandra LaDes and Usually Just a T-Shirt» (1994), John Frusciante
В своей инсталляции «Маленький кролик» французский художник Джоэль Юбо создал композицию из розовых предметов, напрямую обращаясь к наследию Дюшана. Он развивает ключевые идеи мастера: использует обычные вещи как искусство (реди-мейд), играет с розовым цветом как отсылкой к имени и женственности Рроз, сочетает разные техники. В работе Юбо соединяет фотопечать с ручной росписью. Важно, что художник не просто повторяет приёмы Дюшана, а показывает их актуальность сегодня — как инструмент для осмысления современной массовой культуры и проблем идентичности.
«Little Rabbit» (2003), Joël Hubaut
В 2010 году немецкий электронный дуэт Âme выпустил техно-трек под названием «Рроз Селяви» на лейбле Innervisions. Это инструментальная композиция в характерном для дуэта стиле — меланхоличная, с глубоким басом и сложными полиритмичными структурами. Основатели лейбла Диксон и Кристиан Винстер неоднократно подчеркивали свою связь с современным искусством, а выбор имени Рроз Селяви для трека становится жестом, переводящим душановскую концепцию альтер-эго в область электронной музыки. Ритмическая сложность трека и его «неочевидная» структура могут рассматриваться как музыкальный аналог душановских каламбуров — и там, и здесь знакомые элементы складываются в неожиданные комбинации.
Обложка трека «Rrose Sélavy» (2010), Âme
Французское некоммерческое издательство RRose éditions, основанное в 2014 году, сознательно выбирает имя Рроз Селяви как символ своей философии. Специализируясь на художнических книгах, посвященных цифровым и концептуальным практикам, издательство наследует дюшановскому подходу: приоритет идеи над материальной формой, интерес к воспроизводимости и исследование новых медиа. Значимость проекта подтверждается присутствием изданий в коллекциях ведущих институций — от Центра Помпиду в Париже до MoMA в Нью-Йорке.
Парфюм Rrose Sélavy от нишевого бренда Maria Candida Gentile воплощает суть альтер-эго Дюшана через пирамиду из нот розы — от лепестков до стеблей, материализуя имя и эстетику персонажа в новой, чувственной форме. Это демонстрирует, как созданная Дюшаном концептуальная фигура остается мощным источником вдохновения, превращаясь из художественного приема в элемент культурного кода.
Духи «Rrose Selavy» (2016), бренд Maria Candida Gentile
Заключение
Рроз Селяви не мистификация, а методологическая необходимость и концептуальный инструмент. Она стала гипотезой Дюшана о том, что искусство может рождаться из случая, языка и сконструированной идентичности.
Через эту диаду Дюшан доказал, что художник Нового времени — не пророк и не ремесленник, а стратег, работающий с концепциями, идентичностями и контекстами. Рроз Селяви стала прообразом современных художественных практик, где авторство размыто, а идентичность становится материалом. Её улыбка на фотографиях Ман Рэя, как улыбка Чеширского Кота, исчезнувшего и оставившего после себя главный вопрос: «А кто, в конце концов, здесь настоящий автор?»
Рроз Селяви (1921), фотография Мэна Рэя
